Еще не так давно закупка шерсти считалась делом государственной важности. Постановлением главы края устанавливалась гарантированная закупочная цена, выплачиваемая товаропроизводителям заготовительной организацией, имеющей лицензию. Целью такого подхода было создание необходимых экономических условий для устойчивой работы хозяйств края, занимающихся производством шерсти.
О том, как в условиях рыночной экономики обстоит дело с закупкой шерсти рассказал кореспонденту директор ООО “Руно” из Невинномысска Вадим Ковалев.
— Вадим Александрович, в чем суть бизнеса по закупке шерсти?
— Шерсть продают либо немытой, либо мытой. При работе с немытой шерстью ее после закупки подготавливают под определенные требования и затем продают в таком же немытом виде на предприятия, которые моют ее. Сейчас это направление имеет преимущественное значение, потому что это самый короткий путь к прибыли. Второе направление — продажа мытой шерсти.
На Западе несколько другая технология — грязную шерсть закупают, моют, расчесывают на специальном оборудовании определенным образом, скручивают в ленты и реализуют. Расчесанная шерсть [или топс] и является полуфабрикатом. Из него потом делают пряжу, из которой, в свою очередь, выпускают ткани либо трикотаж, используют для ручного вязания и т. д. С экономической точки зрения это всегда был наиболее правильный и разумный способ продажи овечьей шерсти.
— А как работает ваше предприятие?
— Мы закупаем немытую шерсть. ООО “Руно” — один из первых в крае экспортеров немытой шерсти за границу — начинало этим заниматься с 1993 года. Грязная шерсть шла в страны Европы — Испания, Италия, Франция, Германия, Болгария, Чехия, Венгрия и Азии — Китай, Индия. Теперь мы моем шерсть и в зависимости от требований дополнительно обрабатываем — например, удаляем репей. Иногда добавляем дезодоранты, чтобы удалить запах. Мытая шерсть запаковывается в кипы и продается тем, кто потом ее использует для изготовления топса, тканей и т. д. Чесаная шерсть может быть использована для выпуска шерстепона — шерстяного полотна для набивки одеял и подушек, искусственного меха. Это самостоятельный бизнес, и все это можно было бы делать в крае.
— На что нужно обращать внимание при закупке грязной шерсти?
— Технологию я перенял у австралийцев и европейцев. Из подготовленной к продаже партии грязной шерсти с помощью специального инструмента — пробоотборника — отбираются пробы. В лаборатории они моются, и определяется вид шерсти — грубая, полугрубая, тонкая и т. д., сколько в ней сора, каков выход шерсти,. В кипе грязной шерсти может быть и 40 процентов, и 60 процентов, и 70 процентов непосредственно шерсти. Цена килограмма грязной шерсти должна определяться с учетом содержания шерстяного волокна. Если не делать предварительного анализа, можно потерять очень серьезные деньги.
— Это и есть самое сложное в шерстяном бизнесе?
— Сложностей хватает. Для того чтобы бизнес стоял на ногах, безусловно, надо правильно купить шерсть. Если она моется где-то на стороне, нужно обязательно проследить, чтобы правильно рассортировали, качественно промыли, не украли. Надо выпустить товар, который соответствует определенным требованиям. Мы специальными лабораторными методами определяем, сколько в мытой шерсти осталось примесей. Содержание шерстного жира, например, не должно превышать 1,15 процента. ООО “Руно” гарантирует требуемое качество, покупатели у себя могут тоже его проверить, используя те же лабораторные исследования.
Для промывки шерсти нужна мягкая вода в достаточном количестве и источники нагрева воды. Кстати, вода в Зеленчуке всегда славилась как самая оптимальная для мытья шерсти.
Очень серьезная проблема с очисткой сточных вод. В сточных водах находятся почвенные загрязнения, овечий жир, навоз и т. д. Надо эту воду обязательно очистить, прежде чем сбрасывать в природу, а экологические требования постоянно ужесточаются.
— Как вы решаете этот вопрос?
— Этот вопрос давно решен, так как традиционно Невинномысск являлся одним из самых крупных шерстемоечных центров. Еще в 1895 году здесь была построена крупнейшая в Российской империи шерстомойная фабрика купца Лапина, национализированная в 1918 году. В советское время Невинномысская шерстомойная фабрика имела союзное значение, здесь выпускалось до 40 тысяч тонн мытой шерсти. Городские очистные сооружения принимали на очистку эти объемы стоков. А сейчас количество промываемой шерсти уменьшилось в 5-7 раз. Соответственно, сократилось и количество стоков.
— А как вы находите покупателей, сырье?
— В мире не так много фирм, которые занимаются шерстью. Поэтому мы давно хорошо друг друга знаем, постоянно общаемся в Москве на традиционных текстильных ярмарках. Сюда приезжает много делегаций из разных стран. Шерсть — это такой продукт, который по телефону продвигать невозможно, нужно обязательно приехать и посмотреть.
Работаем абсолютно со всеми хозяйствами и фермерами, независимо от пород овец. Покупаем все — и тонкую дорогую, и грубую дешевую шерсть.
— Что более перспективно — продавать грязную шерсть или мытую?
— Для страны, для повышения занятости в крае, конечно, лучше продавать мытую шерсть. К примеру, индусы свое население занимают работой на мойке шерсти. При этом дают возможность развиваться и своей легкой промышленности. Это абсолютно верный государственный подход. Вот Европа переместила предприятия легкой промышленности в Китай, а теперь у самих нет рабочих мест. Это совершенно неверная позиция и абсолютно тупиковый путь.
Мы должны быть самодостаточными. Неужели мы не можем своей армии шинели и валенки сделать как раньше? Или шерстяные костюмы, кофты, пальто. Мы же северная страна. Вспомните, сколько людей раньше было занято в промышленности! А в сельском хозяйстве! И насколько в Ставропольском крае сократилось поголовье овец. А ведь это все рабочие места, занятость населения. Вот и в Невинномысске была крупнейшая камвольно-прядильная фабрика. У меня помещение для мойки шерсти, между прочим, — это бывший участок очистки воды этой фабрики.
Самое нелогичное — это то, что на сегодня в России практически полностью уничтожена легкая промышленность. Начинать поднимать овцеводство нужно с легпрома. Нас же полностью своими товарами задушил Китай. Если сейчас у наших стран отношения испортятся, мы же останемся без тканей, трикотажа и т. д.
— Получают ли сегодня ланолин?
— Я пытаюсь этим заниматься. Советские предприятия были рассчитаны на десятки, сотни тонн продукции, поэтому сейчас практически нет технологий и оборудования для получения небольших количеств ланолина. Извлечь жир из малого количества воды — это непростая задача. Но начало уже положено — есть схема на бумаге и частично она реализована в металле. Я сам специалист по автоматике в области первичной переработки шерсти и кандидатскую диссертацию — единственный в стране — защищал именно по автоматике. В институте, где я работал, — бывший филиал ЦНИИ шерсти — тоже не было таких технологий. Консультируюсь со своими бывшими коллегами, большинство из которых на пенсии, они что-то подсказывают. Если удастся это сделать, сможем получать ланолин из малых объемов стоков.
— Нынешнее повышение цен на шерсть — это надолго?
— Чисто конъюнктурный, краткосрочный, ничем не подкрепленный всплеск. Как с той же нефтью. То она дорогая, то нет. Когда нет хорошего внутреннего спроса, мы зависим от внешних покупателей. Поэтому все может рухнуть уже в этом году. В прошлом году мы покупали шерсть примерно в
2 раза дешевле.
Удивительно, но очень длительное время все экономисты от сельского хозяйства всерьез считали, что шерсть — это главная составляющая в себестоимости овцеводческой продукции. Простой расчет показывает: выход мяса с овцы 25-28 килограммов. Умножить на 150 рублей, получается около 4 тысяч рублей с 1 овцы. Сколько стоит шерсть? Если принять, что с 1 овцы получают 5 килограммов шерсти, умножить на 80 рублей [только в этом году такая средняя цена] — получается 400 руб-лей. Это идеальный вариант. Шерсть не занимает даже 10 процентов от общей выручки. Поэтому говорить, что шерсть тащит назад всю экономику овцеводства, неверно. Кое-где за границей шерсть занимает и 5 процентов от стоимости животного.
Шерсть — это вспомогательный побочный продукт. Да, он нужен стране. Значит, нужны дотации для стимулирования производства шерсти. Но это не тот продукт, который вытащит всю овцеводческую экономику. Ну как десятая часть стоимости товара решит судьбу всего товара? Это в принципе невозможно.
— И все же повышение доходности возможно?
— Перспективы, конечно, есть. Посмотрите, что происходит. Во всей России мы не нашли, кто бы сделал нам из шерсти топс и покрасил его в разные цвета с высоким качеством. Ту работу, которую могли бы делать в крае, для ООО “Руно” сегодня делают в Республике Беларусь. А ведь сейчас этот продукт все более востребован. В Подмосковье есть предприятия, которые делают искусственный мех. Условно искусственный. Основа — тканая, а волокно — натуральная шерсть. Для того чтобы сотрудничать с ними, нужен топс. Веду переговоры, пока ничего не получается.
Так что у меня мечта — сделать хотя бы производство топса. В 2004 году я представил в Минэкономразвития края бизнес-план производства современного предприятия по переработке шерсти. План прошел на ура. И все. Никакого продолжения. Впрочем, я привык ни на кого не надеяться. Думаю, что повышение шаг за шагом востребованности шерстяной отрасли позволит возродить овцеводство и переработку шерсти в достойных объемах.
Справка:
Ланолин — ценный, незаслуженно забытый продукт, извлекаемый из сточной воды после промывки шерсти. В войну он успешно применялся при лечении ран, в косметике он незаменим и по настоящее время. По информации из Интернета, 1 тонна ланолина сейчас стоит до 500 тыс. рублей. Но сегодня он почти не извлекается. В шерстном жире, извлекаемом из стоков, помимо ланолина содержатся разные вредные примеси. Их нужно отделить, причем достаточно быстро. Проблема в том, что сточная вода — скоропортящийся продукт. В ней могут начаться процессы разложения, и тогда ланолин не получить.
Елена Акулова